Почему простым рабочим и трудящимся в СССР жилось спокойнее и увереннее, чем сегодня живётся многим в России

Это ощущение спокойствия и уверенности — не просто ностальгический миф. Оно было построено на вполне конкретных, иногда железобетонных, социальных гарантиях. Речь не о том, что всё было идеально. Речь о системе, которая если уж брала на себя ответственность за человека, то делала это по всей форме. Не было этой вечной подвешенности, когда завтрашний день зависит от курса валют, настроения работодателя или внезапной блокировки карты.

Гарантия вместо конкуренции

Сейчас ключевое слово — «конкурентоспособность». Тогда главным было «гарантированно». Гарантированное трудоустройство после училища или вуза. Не «желательно с опытом от трёх лет», а направление с печатью и чётким адресом. Молодого специалиста не только обязаны были принять — ему часто предоставляли общежитие или субсидию на аренду. Жильё было следующей в очереди гарантией. Очередь на квариму могла длиться годами, но это была очередь. Не ипотека с процентами, растянутая на жизнь, а список, в котором ты рано или поздно получал свою строчку. Эта уверенность в завтрашнем дне была материальна: её можно было потрогать в виде ордера на жилплощадь или трудовой книжки с единственной записью.

Мастерство как валюта

Карьерный рост часто упирался не в лесть и офисные интриги, а в конкретный разряд. Слесарь, токарь, фрезеровщик — повысил квалификацию, сдал на следующий разряд, получил прибавку. Просто, прозрачно и понятно. Престиж рабочей профессии подкреплялся не только лозунгами, но и зарплатой, которая у хорошего мастера могла быть выше, чем у инженера. Не нужно было изобретать себе «личный бренд» — твоим брендом становилось клеймо ОТК и уважение в бригаде. Образование, от ПТУ до вечернего института, было не способом влезть в долги, а социальным лифтом с почти бесплатным проездом. Эта система создавала то самое чувство спокойствия и уверенности: будущее зависело от тебя самого, а не от игр невидимого рынка.

Социальный буфер против стресса

Профсооз — не профурсетка. Это была реальная структура, которая распределяла путёвки в санатории, организовывала пионерлагеря для детей и выдавала «заказы» к праздникам — наборы с дефицитными продуктами. Забота государства проявлялась в мелочах: от льготной путевки на море до молока «за вредность». Увольнение было чрезвычайно сложной процедурой, почти скандалом. Это, конечно, консервировало и тунеядцев, но для добросовестного работника создавало невероятный тыл. Не было страха перед внезапным увольнением по «собственному желанию» или из-за оптимизации штата. Можно было спокойно планировать жизнь: брать кредиты (в кассе взаимопомощи), строить дачу, копить на машину, пишет источник.

Обратная сторона медали

Была и своя цена за это спокойствие. Та самая пресловутая безинициативность, дефицит, «уравниловка» в оплате труда. Выбор часто сводился не к поиску лучшего, а к получению того, что дали. Гарантированное жильё — но часто тесная «хрущёвка». Гарантированный отдых — но по путёвке в конкретный, не всегда желанный, санаторий. Уверенность в завтрашнем дне иногда оборачивалась ощущением предопределённости, отсутствием драйва и горизонта для манёвра.

Именно это сочетание — железные гарантии и железные же ограничения — и рождало то самое специфическое мироощущение. Не было паники от поиска работы, но не было и свободы сорваться в другую сферу или город за новой мечтой. Не было кредитного рабства, но не было и возможности быстро купить кооперативную квартиру без десятилетнего ожидания. Жилось спокойнее и увереннее ровно потому, что риски жизни брало на себя государство, а не перекладывало их на плечи самого человека. Хорошо это или плохо — вопрос личных ценностей. Но понять, почему многие вспоминают ту эпоху с теплотой, можно только учитывая этот фундаментальный обмен: личная свобода на социальную защищённость. Сегодня пропорция сменилась с точностью до наоборот.