Мудрое стихотворение "Старость": пробирает до мурашек и помогает понять истинный смысл возраста - нужно хоть раз прочитать даже молодым

Молодежь часто не понимает, а иногда и откровенно презирает старость. А зря. Мудрое стихотворение "Старость" поэтессы Хельги Ольшванг – как ледяной душ. Оно пробирает до мурашек своей честностью и помогает понять истинный смысл возраста, далекий от розовых картинок. Нужно хоть раз прочитать даже молодым. Чтобы увидеть другую сторону жизни.

Вспомним реальную историю. Тетя Соня, 65 лет. Математический талант и упрямая бессонница. Вместо ночных бдений у телевизора она нашла удаленную работу. Возраст в анкете "подправила". Прошла обучение блестяще. За три месяца стала лучшим сотрудником компании. Пока общение было по email – проблем ноль. Потом ввели видеосовещания. Соня сначала выключала камеру. "Ребята, я с вами", – писала. Но куратор настоял: "Всем включить камеры!". И когда коллеги (молодые ребята) увидели лицо "самого лучшего сотрудника", чат взорвался: "Ого, фильтр сломался?", "В этом возрасте только носки вязать!". Грубая, глупая ирония. Их уволили. За дело. Умные учатся у опыта, а не смеются над морщинами. Нужно хоть раз прочитать даже молодым, что старость – это не приговор к вязанию, пишет Цветной Бульвар.

Виктор Пелевин как-то иронично заметил, что продлевать жизнь, чиня старое тело, – все равно что латать дырявый примус. Природа запрограммировала цикл: рождение, жизнь, смерть, освобождение места. Мечта о физическом бессмертии тщетна. Но он же намекнул на хитрость: бессмертие нейронов, мысли. А в реальности? Продолжение рода. Творчество. Память.

Стихи Хельги Ольшванг сначала кажутся шершавыми, чужими. Но это ее стиль. Мудрое стихотворение "Старость" – про другой сценарий. Не про богатую осень, а про пустоту. Был мир – и словно вытек. Остались апатия, обида, немощь. Некоторые читатели пишут: "Плохие стихи". Нет. Они не плохие. Они – честные. И от этого пробирает до мурашек.

Умышленно стареть и, зеркалам не нравясь,
Заглядывать, заискивая, в них,
Осклабясь, как провинившийся двойник.
Испытывать терпение предметов, перил, шнурков,
в своем живя уме, став статуей в саду,
мишенью для снежков.
Бессмысленно следить за новостями, снами,
за санками детей с горы — они быстрей, чем взгляд.
Мелодия кончается на слабой доле —
ей так проще расставаться с нами.

Нет воли и покоя,
а есть сам свет и счастье видеть в нём
родных и птиц, растения и буквы,
и два-три города —
их, верно, тоже нет,
но я пока что этого не знаю.
Вид с воздуха на эти кухни-спальни с людьми и без
прекрасен, нестерпим,
обратный вид на жительство и зрение:
все на местах.
Но быть уже нельзя.

Это не жалоба. Это констатация. Тяжесть бытия, когда привычные действия (шнурки, лестницы) становятся испытанием. Мир сужается до окна, но взгляд с высоты на "кухни-спальни" – одновременно прекрасен и невыносим. Все на месте, а ты – уже нет. Помогает понять истинный смысл возраста не как цифры, а как состояния души и тела. Нужно хоть раз прочитать даже молодым. Чтобы увидеть. Чтобы понять. Чтобы, возможно, чуть иначе взглянуть на своих бабушек и дедушек. Старость – это не фильтр в инстаграме. Это другая реальность. Иногда очень одинокая.